Малолетний узник фашистских концлагерей в годы Великой Отечественной войны 1941-1945г.г. г.п. Кубинка

Сегодня, спустя 72 года после Великой Победы в Великой Отечественной войне, чаще задумываешься о том, что даже самые молодые участники тех грозных событий сейчас глубокие старики, а большинство из них уже ушло из жизни. Поэтому особую ценность для нас имеют живые рассказы участников и свидетелей войны. Если о ветеранах Великой Отечественной войны и тружениках военного тыла говорится много, в высшей степени заслуженно и гордо, то о детях войны, узниках концлагерей, как правили вскользь.

Тем временем уходят из жизни чудом уцелевшие люди. Их так мало осталось – узников фашистских концлагерей. В городском поселении Кубинка Одинцовского района Московской области, в канун 72 годовщины великой победы 9 мая 2017года в живых осталось 24 человека. Упоминание о них в недавние времена воспринималось как оборванная на полуслове фраза. Странная недосказанность, как будто подразумевающая что-то эдакое. Так и приходилось жить, растить детей, полезно трудиться, хотя и в определенной размолвке со своим прошлым. А если живые свидетели молчали, то рождались легенды. Да еще работал пресловутый «синдром врага» - был в плену, не дай бог работал во время оккупации, и вообще «где он шастал по заграницам» во время войны и после. Да, тяжело тому, кто помнит все, носит в глубине своего сердца, ведь в концлагерях справок не выдавали.

Сегодняшний рассказ о судьбе 11-летней советской девочки, прошедшей все ужасы фашистского плена.

Вера Николаевна Шестопалова родилась в небольшой деревне Можайского района Московской области в крестьянской семье. Кроме Веры в семье росла старшая дочь, которой на начало войны было 16 лет. Как говорили взрослые, домов было около 150, в основном деревянные, но были и кирпичные. Печи в домах топили дровами, жили при керосиновых лампах. В деревне не было ни света, ни телефона, ни радио, поэтому о начале войны жители узнали только на второй или на третий день. В начале осени через село стали проходить группами и в одиночку советские солдаты и некоторые гражданские люди в сторону Москвы.

Удивительная штука – память детей. Они видят и помнят то, что не видят взрослые. И наоборот, дети забывают все то, что врезалось в память взрослым навсегда. И это, наверное, к счастью.

С середины сентября и почти до конца октября, по рассказам старожилов деревни, шли ожесточенные бои за оборону Можайска, который все-таки пришлось сдать фашистам. Наступило кратковременное затишье, бои слышались уже значительно восточнее Можайска. Отец Веры с первых дней войны был призван на фронт, а мать с детьми осталась в деревне. Однажды в деревню зашли немецкие разведчики, а за ними, насколько позже, на автомобилях стали въезжать немецкие войска. Местных жителей стали выгонять из домов в сараи и бани, а сами стали располагаться в их жилье на зимовку. Начался повальный грабеж населения. Ловили кур, гусей, свиней, забирали коров. овец и коз, отбирали у населения зимние носимые вещи. Многое немецкие солдаты издевались как над взрослыми, так и над детьми, но встречались и такие, которые понимали и сочувствовали, особенно детям. Как вспоминалось Вере Никифоровне, детям говорили «ляйнен», то есть маленькая. «Кляйнен», говорили, иди домой. Местные полицаи, которые служили у немцев, были значительно хуже, чем немецкие солдаты.

Через месяц или больше немцы объявили местным жителям о том, что их будут эвакуировать дальше от фронта. В назначенный день они выгнали всех на дорогу и под конвоем погнали на запад в сторону Смоленска. Так люди шли с утра и до вечера несколько дней. Был снег, мороз, идти было тяжело. Минут 10-15 давали для отдыха, и снова колонна шла вперед. Конвой колонны был спереди и сзади, укрыться от него было невозможно. Тяжелее всех было молодым матерям, несущим на руках грудных детей. У всех людей был страх – неизвестно, что их ожидало впереди. На ночлег колонну останавливали в ближайших деревнях, и конвой вместе со старостой размещали людей по домам местных жителей. Утром колонна снова начинала движение на запад. Есть ничего не давали, а стариков расстреливали на месте.

Вера Николаевна вспоминает о том, что в их колонне было очень много детей. За Верой присматривала старшая сестра. Наконец колонна достигла Смоленска и людей снова разместили в домах местных жителей. Через несколько дней всех арестованных снова собрали в колонну и опять погнали в сторону Литвы. В Смоленске сестру Веры Никифоровны со многими подростками загрузили в товарные вагоны и отправили на работу в Германию. Вере Никифоровне с матерью повезло, они в пути остались живы и дошли до территории Белоруссии. На всю жизнь она запомнила этот пеший поход под конвоем от родного дома до Белоруссии. В ее детских воспоминаниях сохранились отдельные картинки их лагерной жизни. Лагерь был организован под открытым небом.

Колючая проволока, люди лежали на нарах. Была какая-то кухня немецкая, там людям выдавали баланду. Арестованные эту еду прозвали «крупинка за крупинкой гоняется с дубинкой». Давали еды мало, очередь за ней была большая. От голода и скотских условий люди болели, лечить их не лечили, многие умирали.

Кошмарную жизнь в лагере Вера Никифоровна вспоминает без особого желания. Такова уж человеческая помять, тем более детская, что помнит только самые яркие события. Когда людей стали пригонять на работу в город, жить стало чуть-чуть лучше. Стали выдавать паек, одну пачку маргарина на месяц. Старостой был назначен мужчина русской национальности. Основной работой пленных была расчистка дорого лопатами. На работы выводили под конвоем. Конвой был как спереди, так и сзади колонны. Если что-то не нравилось конвойному, то следовал оклик и удар прикладом. В этом лагере Вера Никифоровна провела почти два года. Местность вокруг лагеря была заминирована немцами, и кто пытался убежать из лагеря часто подрывался.

В 1944 году советские войска освободили лагерь и оставшиеся в живых заключенные стали возвращаться в родные края. Вернулись в родную деревню и Вера Никифоровна с матерью. Деревню трудно было узнать. Удирая, гитлеровцы заминировали ее и подожгли. На месте еще недавно красивой деревни торчали лишь печные трубы. А все уцелевшие дома были опустошены или полуразрушены. Но домик Веры Никифоровны уцелел, его не сожгли, но в нем ничего не осталось. Вскоре из Германии вернулась сестра Веры Никифоровны. Она осталась жива, работала там для немцев на какой-то кухне. Теперь нужно было налаживать мирную жизнь. Дети, в том числе и Вера Никифоровна, работали на равнее со взрослыми, а работать приходилось очень много и по-ударному. В совхозе сеяли рожь, пшеницу, овес, из овощей сажали картофель, и капусту. Почти все делали вручную. С 4-х часов утра и до 10 часов вечера продолжался рабочий день на севе, а во время уборки урожая не редкостью была и ночная молотьба. В 18 лет Вера Никифоровна окончила семь классов мастной школы.

Время шло, Вера Никифоровна вышла замуж, и муж увез ее в Кунцево. Он был участником войны. Работал лесничим. В Кунцево семья прожила 8 лет. В период поднятия в Казахстане целины Вера Никифоровна с мужем и двумя детьми принимала в этом активное участие. В последствие вера Никифоровна родила еще двух дочерей. У нее 4 дочери, 12 внуков и 10 правнуков, которые часто ее навещают. Тем, что она вынесла 4 года лагерей, выдержала весь кошмар издевательств и унижений, Вера Никифоровна полностью относит к любви и заботе о ней ее родителей, которые умерли в 1948 году.

Дорога, по которой прошли чудом уцелевшие малолетние узники в 2041-1945 годах, тяжела и сложна, она для каждого сложилась по-своему, и многие наши собратья – большая часть бывших узников – не дошли до конца страшного пути. У них не было времени на детство, им не достались годы, чтобы взрослеть. Они взрослели по минутам, ведь у войны не детское лицо.

Жизнь продолжается. Вере Никифоровне есть что вспомнить и над чем задуматься, хотя с годами воспоминания постепенно сглаживаются. Общение с людьми только прибавляет сил и настраивает на дальнейшую деятельную жизнь.

(Материал подготовлен на основе интервью Клавдии Васильевны Каплиновой, данное газете «Вести Кубинки», напечатанное в №28 (280) 24 июня 2017 года).
Полковник в отставке В. Дереглазов